21.04.2008 в 06:44
Пишет [J]<raoul~am></raoul~am>[/J]:Нашёл и просто вымер!
читать дальшеЗаписки сумасшедшего на почве мюзикла
День 1: "Увертюра". Посмотрел клип "Belle". Заинтересовался, кого же можно так хотеть.
День 2: "Мы люди с билетом". Врываюсь в кассу театра. Вокруг куча страждущих. Спустя четыре часа, наступая кому-то на горло, вырываюсь из толпы скандирующих "Звони 02! Звони 02! Звони 02!" с билетом в руках, снизу хрипят: "Позвоните 03!", но я уже за порогом. Жду премьеру.
День 5: Жду…
День 10: Все еще жду…
День 15: Снова жду…
День 23: Иду!!! Слушаю с открытым ртом!!! Восхищён!!! Поражён!!! Заболел!!!
День 24: Покупаю диск в плеер, кассету в магнитофон, видеокассету в видак.
Дни 25-29: Потерян для общества, изучаю подстрочник, либретто, ноты, синопсис и другие непонятные слова.
День 30: Выхожу на работу. Предлагаю замутить La Fete des Fous. Сотрудники отзываются дружным рёвом. На время отсутствия шефа Le Pape des Fous становится его зам.
День 31: Прослушиваю "Belle" в порядке - русский, французский, русский, русский, французский. Начинает казаться, что я тоже готов зайти в сад, нарвать там цветов, забросать камнями всех и вся, причём неустанно молясь, то Notre Dame, то Мадонне, надеясь на взаимность Люцифера в пособничестве страстной ночи со знойной цыганкой.
День 32: Пришёл новый сотрудник. Объясняю, что "Вот он наш Нотр-Дам, здесь всегда хорошо, здесь зимою тепло, а летом свежо. Это - дом наш родной, Вы подружитесь с ним…". Сотрудник прикидывается шлангом и постоянно улыбается.
День 33: Начальник просит доделать отчёт. Напевая "ты меня подобрал на камнях мостовой", иду считать цифры. Не сходится. Начальник просит переделать. Отвечаю ему: "но я твой пёс, дитя твоё, и если скажешь, я пойду на всё!". Шеф в обмороке. За окном вой сирен. Его увозят с приступом, меня в психушку.
День 34: Сижу за решеткой, в палате, и горланю "птица бедная в неволе, кто откроет эту дверь?", когда перехожу к вопросу "где же ты, звонарь мой верный, где же ты, мой Квазимодо?" в дверях появляется санитар. Разглядев его выражение лица, плавно перехожу на подстрочник, но санитару, видно, этого мало, поэтому тихонечко заканчиваю уже по-французски, прикидываясь ковриком. Санитар уходит.
День 35: Обход, пришёл врач. А глазки так и бегают, ну вылитый Фролло. Да ещё ехидненько так улыбается и говорит мне: "Либо свобода, либо лечение, либо психушка, либо постельный режим!". Думаю, это намек, вскакиваю и с криками "Vas-t-en! Vas-t-en!" пытаюсь выпихнуть его из палаты…
День 36: Со мной в палате три Эсмеральды, одна Флёр-де-Лис, один Феб, видимо после операции по смене пола, и воплощение Ю. Кима. Мне с ними не интересно. Одна поёт на итальянском, две затягивают дуэт в незнакомом переводе. Фёба заклинило на "Dechire", Флёр-де-Лис бьётся головой об стенку, повторяя слова: то "Всадник", то "Жеребец", кого имеет в виду, непонятно. Ю. Ким тихо плачет…
Ночь с 37 на 38: В палату врывается санитар и с криком "Ай, ночка хороша! Не видно ни шиша! Проснутся сторожа! А в клетке никого!" кидается на решётку и перегрызает её в мгновение ока. Мы сигаем со второго этажа и громогласно вопя "Выходи! Не робей! Ни замков! Ни цепей! Ночь темна! Стража спит! Улетай! Путь открыт!.." ломимся вдоль набережной к центру города.
Ночь всё та же: К нашей демонстрации присоединяются местные бомжи с воплями "мы люди без бумаг, толпа бродяг, но кушать тоже хотим!". Санитар воинственно размахивает откуда-то выдранной шпалой, при этом мурлыча "Звени мой медный хор по всей Земле…", что при этом имеет ввиду, непонятно.
Рассвет 38: Заворачиваем на площадь со словами: "Париж! Какая ночь! Какая тишь! Но это лишь обман!" Опа! Натыкаемся на кордон ментов. Останавливаемся в выжидательной позе. И тут менты! Как грянут "Гнать, нищих и бродяг, как бешеных собак!"… Мы растерялись, воплощение Ю. Кима бьётся в счастливой истерике. Сводный хор местной милиции прерывает вой сирены. На капоте скорой помощи, размахивая рукавами, несётся наш врач и орёт: "Капитан Фобин де Шатоперов, дабы очистить город от скверны, именем Кащенко разрешаю…". Понимаем, что надо бежать.
Ближе к полудню 38: Врываемся в ограду французского посольства с криками "Asile! Asile!" и, не давая опомниться охране, в пантомиме изображаем печаль и злостные гонения со стороны ментов, при этом исполняя "Пой мне, Эсмеральда!" на языке оригинала, но на мотив "Боже, Царя храни!". Посол растроган и разрешает нам войти в здание посольства.
День 39: На торжественном банкете в честь торжества справедливости и выдачи французского гражданства трём Эсмеральдам, одной Флёр-де-Лис, одному Фебу, Санитару по кличке Квази и мне - скромному поэту Гренгуару, в миру Грине, мы распеваем без сопровождения "Le Temps des сathedrales". Все счастливы!
Занавес. На сем записи свои прекращаю по причине отбытия на родину прописки.
URL записичитать дальшеЗаписки сумасшедшего на почве мюзикла
День 1: "Увертюра". Посмотрел клип "Belle". Заинтересовался, кого же можно так хотеть.
День 2: "Мы люди с билетом". Врываюсь в кассу театра. Вокруг куча страждущих. Спустя четыре часа, наступая кому-то на горло, вырываюсь из толпы скандирующих "Звони 02! Звони 02! Звони 02!" с билетом в руках, снизу хрипят: "Позвоните 03!", но я уже за порогом. Жду премьеру.
День 5: Жду…
День 10: Все еще жду…
День 15: Снова жду…
День 23: Иду!!! Слушаю с открытым ртом!!! Восхищён!!! Поражён!!! Заболел!!!
День 24: Покупаю диск в плеер, кассету в магнитофон, видеокассету в видак.
Дни 25-29: Потерян для общества, изучаю подстрочник, либретто, ноты, синопсис и другие непонятные слова.
День 30: Выхожу на работу. Предлагаю замутить La Fete des Fous. Сотрудники отзываются дружным рёвом. На время отсутствия шефа Le Pape des Fous становится его зам.
День 31: Прослушиваю "Belle" в порядке - русский, французский, русский, русский, французский. Начинает казаться, что я тоже готов зайти в сад, нарвать там цветов, забросать камнями всех и вся, причём неустанно молясь, то Notre Dame, то Мадонне, надеясь на взаимность Люцифера в пособничестве страстной ночи со знойной цыганкой.
День 32: Пришёл новый сотрудник. Объясняю, что "Вот он наш Нотр-Дам, здесь всегда хорошо, здесь зимою тепло, а летом свежо. Это - дом наш родной, Вы подружитесь с ним…". Сотрудник прикидывается шлангом и постоянно улыбается.
День 33: Начальник просит доделать отчёт. Напевая "ты меня подобрал на камнях мостовой", иду считать цифры. Не сходится. Начальник просит переделать. Отвечаю ему: "но я твой пёс, дитя твоё, и если скажешь, я пойду на всё!". Шеф в обмороке. За окном вой сирен. Его увозят с приступом, меня в психушку.
День 34: Сижу за решеткой, в палате, и горланю "птица бедная в неволе, кто откроет эту дверь?", когда перехожу к вопросу "где же ты, звонарь мой верный, где же ты, мой Квазимодо?" в дверях появляется санитар. Разглядев его выражение лица, плавно перехожу на подстрочник, но санитару, видно, этого мало, поэтому тихонечко заканчиваю уже по-французски, прикидываясь ковриком. Санитар уходит.
День 35: Обход, пришёл врач. А глазки так и бегают, ну вылитый Фролло. Да ещё ехидненько так улыбается и говорит мне: "Либо свобода, либо лечение, либо психушка, либо постельный режим!". Думаю, это намек, вскакиваю и с криками "Vas-t-en! Vas-t-en!" пытаюсь выпихнуть его из палаты…
День 36: Со мной в палате три Эсмеральды, одна Флёр-де-Лис, один Феб, видимо после операции по смене пола, и воплощение Ю. Кима. Мне с ними не интересно. Одна поёт на итальянском, две затягивают дуэт в незнакомом переводе. Фёба заклинило на "Dechire", Флёр-де-Лис бьётся головой об стенку, повторяя слова: то "Всадник", то "Жеребец", кого имеет в виду, непонятно. Ю. Ким тихо плачет…
Ночь с 37 на 38: В палату врывается санитар и с криком "Ай, ночка хороша! Не видно ни шиша! Проснутся сторожа! А в клетке никого!" кидается на решётку и перегрызает её в мгновение ока. Мы сигаем со второго этажа и громогласно вопя "Выходи! Не робей! Ни замков! Ни цепей! Ночь темна! Стража спит! Улетай! Путь открыт!.." ломимся вдоль набережной к центру города.
Ночь всё та же: К нашей демонстрации присоединяются местные бомжи с воплями "мы люди без бумаг, толпа бродяг, но кушать тоже хотим!". Санитар воинственно размахивает откуда-то выдранной шпалой, при этом мурлыча "Звени мой медный хор по всей Земле…", что при этом имеет ввиду, непонятно.
Рассвет 38: Заворачиваем на площадь со словами: "Париж! Какая ночь! Какая тишь! Но это лишь обман!" Опа! Натыкаемся на кордон ментов. Останавливаемся в выжидательной позе. И тут менты! Как грянут "Гнать, нищих и бродяг, как бешеных собак!"… Мы растерялись, воплощение Ю. Кима бьётся в счастливой истерике. Сводный хор местной милиции прерывает вой сирены. На капоте скорой помощи, размахивая рукавами, несётся наш врач и орёт: "Капитан Фобин де Шатоперов, дабы очистить город от скверны, именем Кащенко разрешаю…". Понимаем, что надо бежать.
Ближе к полудню 38: Врываемся в ограду французского посольства с криками "Asile! Asile!" и, не давая опомниться охране, в пантомиме изображаем печаль и злостные гонения со стороны ментов, при этом исполняя "Пой мне, Эсмеральда!" на языке оригинала, но на мотив "Боже, Царя храни!". Посол растроган и разрешает нам войти в здание посольства.
День 39: На торжественном банкете в честь торжества справедливости и выдачи французского гражданства трём Эсмеральдам, одной Флёр-де-Лис, одному Фебу, Санитару по кличке Квази и мне - скромному поэту Гренгуару, в миру Грине, мы распеваем без сопровождения "Le Temps des сathedrales". Все счастливы!
Занавес. На сем записи свои прекращаю по причине отбытия на родину прописки.